Номос важнее предрассудков.
Ах, что я нашла!
Есть такая дама, широко известная в узких кругах - Светлана Миргородская. Мастер ароматерапии, один из лидеров марки эфирной косметики Styx, шеф-редактор брендового их журнала "Эфирный мир", автор многочисленных статей и книг по теме аромалогии - и не только.
У меня с ее текстами всегда были очень трудные отношения: с одной стороны она говорит вроде бы правильные вещи, но как она их говорит... ее тексты всегда ужасно лично-окрашенные, безапеляционные, бескомпромиссные и очень... навороченно-образные. Для меня эта образность слишком навязчива, застревает в зубах.Впрочем, подозреваю, это просто нелюбовь к зеркалу, отражающему неприглядные твои черты. Но сегодня я нашла текст, из которого, если выкинуть оттуда все лишнее, у меня получился почти программный манифест Заботливых Гарпий.
Хотя во всем остальном эта женщина меня все еще пугает.
В общем, предлагаю вниманию - на мой вкус - образец в палату мер и весов.
Разумеется, я могу ошибаться. Тем более, что личное отношение к ее эмоциям делает мне неутно и сбивает ощущение глубокого внутреннего родства с тем, что она говорит.
По возможности в комментариях повешу акценты на некоторые моменты, показавшиеся мне определяющими.
"Блеск иллюзорного шика: о том, что лучше доверять, а потом проверять, чем жить под гнетом подозрений.
Должно быть, так положено - помнить в мельчайших подробностях ситуации, из-за которых ты разуверился в своей исключительности... Я, например, помню. Помню, как меня распирало чувство гордости, когда я выбежала во двор в своей красной шапочке. Еще бы: купленный на вырост головной убор мама великодушно заколола своей брошrой с камешками, блестевшими @аки брульянт драгоценный". (Чтобы на глаза не лез.) Надо сказать, что денек был средней паршивости: седой, пасмурный, истерично плюющийся в малосведущих синоптиков то жидким снегопадом, то ледяным дождем. Вот почему все мои друзья, вопреки обнадеживающим прогнозам погоды, предпочти остаться дома, предоставив мне возможность без очереди покорять крышу гаража, с которой нам так нравилось прыгать вниз, кого-нибудь из себя изображая (например, секретного агента или космонавта). Спрыгнув раз двадцать, я заскучала... что вполне естественно, поскольку совершать подвиги намного приятнее на глазах у изумленной публики. Я решила отложить верхолазание до лучших времен и отправилась в соседние дворы - на разведку (вдруг найду там аттракцион для одиночек).
Ничего особенного на чужой территории не было, кроме трех старшеклассниц, с которыми, несмотря на разницу в возрасте (они были как минимум вдвое старше меня), мы сразу нашли общий язык. Мои новые подруги совершенно не задавались и не считали меня козявкой, как старшая сестра, а приняли меня в свой круг как равную, похвалив красную шапочку и мамину брошку, которые так им понравились, что у меня попросили дозволения рассмотреть поближе и потрогать чудесные камушки, переливающиеся всеми цветами радуги. Благоговейно прикасаясь к маминой брошке, они расспрашивали о моей персоне, отчего последняя разомлела и стала красноречивой, как Цицерон, обстоятельно отвечая на поставленные вопросы: и про наш двор, и про моих родителей, и главное - про то, какой подарок я бы хотела получить на Новый Год. Старшеклассницы восхищались моим интеллектуальным развитием и цокали языками, совершая какие-то манипуляции с моей шапочкой (казалось, они щекочут брошку). Поскольку я тоже частенько играла с этой чудесной вещицей, представляя ее заколдованной красавицей принцессой, то решила сразу же предупредить новых подруг о некоторых нюансах: "Если вы собираетесь расколдовать эту брошку, чтобы она стала принцессой, то зря тратите время". Девочки как-то деланно засмеялись и затараторили: "Это почему же? А что, если отогнуть некоторые лапки вокруг камней, может быть так душа принцессы освободится?" - "Нет, ничего не выйдет! Поймите, эту брошь моя мама купила в самой Германии, когда они жили там с папой. Эта брошь - немка и не может превратиться в принцессу здесь, так как СССР - страна, на которую посягнули фашисты. Что она нам скажет, когда очнется: Ханде хох? Да я первая сотру ее в порошок за все, что ее земляки вытворяли во время войны!" Задумчивые собеседницы со мной согласились: "Что ж, наверное ты права: не стоит будить немецкую принцессу. Пусть она остается брошкой... Жаль, что в нашей стране таких красивых не делают..." Сославшись на недоученные уроки, новые знакомые тепло со мной попрощались, а я вприпрыжку бросилась домой, чтобы немедленно поведать семье о свое интеллектуальном триумфе в мире взрослых.
Открыв дверь, мама нахмурилась: "Так, и что ты сделала с моей брошкой?" Удивленная, я сняла шапочку и оцепенела: вместо лучистых камушков искореженная железяка "моргала" бесстыдно раскоряченными металлическими крапанами, обрамлявшими мертвую черноту пустых глазниц. Под гипнозом изуродованного украшения я жалко залепетала: "Я... тут... в соседнем дворе... подружилась... Девочки... Они хотели... а я рассказала про принцессу... Они очень хорошие... Они все вернут..." Мама недоверчиво покачала головой и закрыла за мной дверь.
После двухчасовых поисков своих новых знакомых я наконец почувствовала, что а) продрогла до костей и б) вся в слезах. Нет, я плакала не от холода и не от того, что у меня больше нет брошки-принцессы.. Горькие слезы лились из глаз от острой боли осознания, что ты - всего лишь неуклюжая, доверчивая, глупая, желторотая и никому не интересная козявка, достоинства в которой, если и можно предположить, то лишь только после ее смерти. Вот если бы умереть прямо сейчас, наверное, то вероломные старшеклассницы тут же осознали бы всю низость своего поступка и стали бы просить прощения, рыдая над моим могильным холмиком, усыпанным бриллиантовыми слезами немецкой принцессы... Тщетно.
Униженная, но полная суицидального "оптимизма", я вернулась домой, чтобы испить до дна позорность ситуации, став объектом насмешек для своих домашних. Пытаясь отстоять право на самоуважение, я то дерзила родителям, заявляя, что став великой, завалю весь дом блестящими брошками, то плакала от обиды на остроумные замечания моих критиков: "Полно, ты уже великая! Глянь в зеркало! На твоих ушах лапши висит килограмм сто, не меньше... Только великие уши могут такое выдержать! Ха-ха-ха!.."
Что ж, эта брошка так и осталась самым блестящим предметом всей моей жизни: вместе с ее лучистыми камешками я утратила веру в то, что моя личность заслуживает благожелательности окружающих... Я стала зверски критична и беспощадна к своим мыслям, поступкам, внешности и способностям. Теперь, подходя к зеркалу, я отчетливо видела не "великую балерину будущего", а костлявую жердь с торчащими коленками, синяками под глазами и крысиным ртом, в котором вместо десятка выпавших молочных зубов торчало всего четыре новых (два сверху и столько же снизу)...
Потом много чего еще случилось в жизни, но я всегда твердо отвергала лестные отзывы в свой адрес, трактуя одобрительные комментарии или комплименты исключительно как дежурные ласки, предваряющие манипуляции материального надувательства или духовного изнасилования. С того памятного дня и до сей поры любые, самые искусные славословия я пропускаю мимо ушей, предпочитая самостоятельно оценивать то, что делаю, о чем думаю, что чувству, и то, как выгляжу. Кстати, привычку верить только себе (да еще, быть может, времени, проверка которым всегда все расставляет по местам), считаю весьма полезной, как минимум, для профилактики мании величия... Кто-то считает мою самокритичность гипертрофированной, но я точно знаю, что это не самое ужасное последствие эмоциональной травмы. Было бы намного хуже, если бы в ответ на вероломный поступок в моем подсознании обосновалась паранойяльная подозрительность по отношению к людям.
Право, искать пороки и несовершенства в самом себе намного естественней и продуктивней, чем изъяны в других. По крайней мере это нисколько не мешает наслаждаться жизнью, благодарно принимая все ее дары. Те же, кто пострадав от мошенничества, разодрал надвое душевную цельность, чтобы, оседлав химеру собственной исключительности, скакать в иллюзорном мареве имеемого права судить, изобличать и наказывать других, становятся глубоко несчастными людьми... Находясь в постоянной войне с миром, они постепенно сливаются в "толпу цвета хаки", напрочь лишенную любви, надежды и веры.
Человеческая душа может все. Неважно, какой она пришла в этот мир: ползяющей, витающей среди звезд или забившейся вглубь пяток, - ее судьба зависит исключительно от жизненного выбора. Хочешь чесать пятки? Пожалуйста! Не желаешь ползать по пластунски? Взлетай! И очень большая ошибка считать доверие расслабленным безволием! Ибо тот, кто выпестовал в своем сердце убежденность в объективности мира и отсутствии у него низменных намерений относительно себя, обладает огромной силой принимать жизнь во всех ее метаморфозах без жалоб и оправданий. Да, это изнурительная тренировка души, но только так она обретает дар подниматься над суетой. Пусть поначалу страшно, поднявшись ввысь, вдребезги разбиться, но преодолев этот страх, душа обретает силу и знание, получая наслаждение от эфирного полета над звездным сиянием абсолютной высоты.
То, что на нашем пути иногда встречаются любители морочить голову и жульничать, - это, право, гадко, но не более. Ну не оправдал какой-нибудь залетный мазурик твоего доверия - просто осознай и забудь. Настоящий кошмар для жертвы обмана - это когда ко всем последствиям малоприятной ситуации добавляется еще и паранойя недоверия. И не только потому, что в сухом остатке всего человечества, людей благородных, чистых и достойных доверия, подавляющее большинство. Но еще и от того, что грязные мысли непременно материализуются нечистотами реальности. Поэтому другого выхода у нас нет, как, единожды пострадав от предательства, продолжать простосердечно смотреть людям в глаза, чтобы смело выдохнуть: "Несмотря на негативный опыт, я всецело вам доверяю!" Ведь биться в конвульсиях подозрительности, синея от асфиксии предубеждений, просто глупо.
Непонятно, почему так широко распространено мнение о том, что доверчивые люди наивны, простодушны и... немного "с приветом", потому что все как раз наоборот. Доверие как продукт высокого ментального синтеза и душевной читстоты неизбежно развивает интуицию, поэтому искренние люди намного острее чувствут искусно завуалированную фальш, нежели прохиндеи или хитрецы. А самыми частыми жертвами плутовства становятся скудоумные граждане, во-первых, потому что им свойственно хотеть много, быстро и дешево (а лучше, - на халяву), во-вторых, потому что своими беспочвенными подозрениями и мнительностью они часто оскорбляют людей с чистыми помыслами, вынуждая последних ретироваться, особождая "свято место" жизненного пространства несчастного параноика профессиональным хитрецам и мистификаторам.
Что ж, у каждого своя карма. Хочешь доверять? Доверяй. Не хочешь? Обманывайся. Безусловно, каждый из нас (и доверчивые, и наиосторожные, и даже умники семи пядей во лбу) может пострадать от хитроумных козней жульничающих мазуриков. Не это - не главное. Главное - это адекватность вопросов, которые жертва плутовства задает себе после неприятной ситуации: "Что со мной не так? Почему красиво упакованное вранье я с такой легкостью принял за правду? Значит, это было мне необходимо?" Ответив на три этих простых вопроса, осознаешь, почему ты... сделал все, чтобы обмануться. Так, в случае аферы с блестящими камушками на красной шапочке глупой малолетки все было предопределено ее гордостью по поводу аксессуара, который ей посчастливилось заполучить. Поэтому, вторя знаменитой вороне с сыром, она с энтузиазмом купилась на лесть, что было очень кстати и помогло развить трезвую самоцоенку и независимость от чужих слов. Если брать в качестве примера алчных чудаков, чьи сбережения накрылись медным тазом шулеров МММ, то мотивацию их виктимности тоже легко понять: тот, кто мечтает без труда, на халяву обрести несметные богатства, ослепленный жадность, готов позволить кому угодно морочить себе голову, чтобы в конце концов признать, что бесплатных пирожных не бывает, а дармовым сыром разживаются исключительно из мышеловок. Как это ни странно звучит, но и у жертв обмана, и у шулеров есть общие черты, которые предопределяют судьбу их плачевного альянса. Во-первых, это вера в Поле чудес страны Дураков, в то, что можно обрести то, чего не бывает, то, что совершенно незаслуженно, что никак не вытекает из реальных обстоятельств, а во-вторых, - привычка оправдывать любые свои поступки, прибегая к самым дешевым и жалким доводам, включая и сакраментальное "в мире так много зла, что уже неважно, произойдет еще какая-нибудь мерзость или нет". Людям свойственно оценивать не столько свои поступки, сколько намерения. Вот почему "доверчивая" толстуха, мечтащая похудеть, ежедневно объедается обильными ужинами, зеленея от надежды на "волшебные" пилюли кальция глюконата, отрекламированные как сжигатель жира ушлым мошенником...
Короче, все мы знаем, куда приводят дороги, вымощенные благими намерениями. Тот, кто не хочет обманываться, принимает во внимание реальные действия или события. Все мармеладные грезы, смутные ощущения, розовощекие иллюзии и маниловские прожекты - повод не для бурной деятельности, а для холодной иронии. Вот именно с этой точки зрения отчетливей всего видна жизнь, в которой все не так просто, очевидно и достоверно, что ничего иного не остается, кроме как благодарить провидение за то, что, лишая дешевого шика блескучих брошек, оно награждает нас выстраданным даром верить в правду и доверяться истине."
(с) Светлана Миргородская. "Эфирный мир", зима 2012/2013
Есть такая дама, широко известная в узких кругах - Светлана Миргородская. Мастер ароматерапии, один из лидеров марки эфирной косметики Styx, шеф-редактор брендового их журнала "Эфирный мир", автор многочисленных статей и книг по теме аромалогии - и не только.
У меня с ее текстами всегда были очень трудные отношения: с одной стороны она говорит вроде бы правильные вещи, но как она их говорит... ее тексты всегда ужасно лично-окрашенные, безапеляционные, бескомпромиссные и очень... навороченно-образные. Для меня эта образность слишком навязчива, застревает в зубах.
Хотя во всем остальном эта женщина меня все еще пугает.
В общем, предлагаю вниманию - на мой вкус - образец в палату мер и весов.
Разумеется, я могу ошибаться. Тем более, что личное отношение к ее эмоциям делает мне неутно и сбивает ощущение глубокого внутреннего родства с тем, что она говорит.
По возможности в комментариях повешу акценты на некоторые моменты, показавшиеся мне определяющими.
Портрет дамы.
К сожалению, это единственное фото, найденное при беглом осмотре сети. Биографии, увы, не нашла; впрочем, если честно, особо и не искала."Блеск иллюзорного шика: о том, что лучше доверять, а потом проверять, чем жить под гнетом подозрений.
Должно быть, так положено - помнить в мельчайших подробностях ситуации, из-за которых ты разуверился в своей исключительности... Я, например, помню. Помню, как меня распирало чувство гордости, когда я выбежала во двор в своей красной шапочке. Еще бы: купленный на вырост головной убор мама великодушно заколола своей брошrой с камешками, блестевшими @аки брульянт драгоценный". (Чтобы на глаза не лез.) Надо сказать, что денек был средней паршивости: седой, пасмурный, истерично плюющийся в малосведущих синоптиков то жидким снегопадом, то ледяным дождем. Вот почему все мои друзья, вопреки обнадеживающим прогнозам погоды, предпочти остаться дома, предоставив мне возможность без очереди покорять крышу гаража, с которой нам так нравилось прыгать вниз, кого-нибудь из себя изображая (например, секретного агента или космонавта). Спрыгнув раз двадцать, я заскучала... что вполне естественно, поскольку совершать подвиги намного приятнее на глазах у изумленной публики. Я решила отложить верхолазание до лучших времен и отправилась в соседние дворы - на разведку (вдруг найду там аттракцион для одиночек).
Ничего особенного на чужой территории не было, кроме трех старшеклассниц, с которыми, несмотря на разницу в возрасте (они были как минимум вдвое старше меня), мы сразу нашли общий язык. Мои новые подруги совершенно не задавались и не считали меня козявкой, как старшая сестра, а приняли меня в свой круг как равную, похвалив красную шапочку и мамину брошку, которые так им понравились, что у меня попросили дозволения рассмотреть поближе и потрогать чудесные камушки, переливающиеся всеми цветами радуги. Благоговейно прикасаясь к маминой брошке, они расспрашивали о моей персоне, отчего последняя разомлела и стала красноречивой, как Цицерон, обстоятельно отвечая на поставленные вопросы: и про наш двор, и про моих родителей, и главное - про то, какой подарок я бы хотела получить на Новый Год. Старшеклассницы восхищались моим интеллектуальным развитием и цокали языками, совершая какие-то манипуляции с моей шапочкой (казалось, они щекочут брошку). Поскольку я тоже частенько играла с этой чудесной вещицей, представляя ее заколдованной красавицей принцессой, то решила сразу же предупредить новых подруг о некоторых нюансах: "Если вы собираетесь расколдовать эту брошку, чтобы она стала принцессой, то зря тратите время". Девочки как-то деланно засмеялись и затараторили: "Это почему же? А что, если отогнуть некоторые лапки вокруг камней, может быть так душа принцессы освободится?" - "Нет, ничего не выйдет! Поймите, эту брошь моя мама купила в самой Германии, когда они жили там с папой. Эта брошь - немка и не может превратиться в принцессу здесь, так как СССР - страна, на которую посягнули фашисты. Что она нам скажет, когда очнется: Ханде хох? Да я первая сотру ее в порошок за все, что ее земляки вытворяли во время войны!" Задумчивые собеседницы со мной согласились: "Что ж, наверное ты права: не стоит будить немецкую принцессу. Пусть она остается брошкой... Жаль, что в нашей стране таких красивых не делают..." Сославшись на недоученные уроки, новые знакомые тепло со мной попрощались, а я вприпрыжку бросилась домой, чтобы немедленно поведать семье о свое интеллектуальном триумфе в мире взрослых.
Открыв дверь, мама нахмурилась: "Так, и что ты сделала с моей брошкой?" Удивленная, я сняла шапочку и оцепенела: вместо лучистых камушков искореженная железяка "моргала" бесстыдно раскоряченными металлическими крапанами, обрамлявшими мертвую черноту пустых глазниц. Под гипнозом изуродованного украшения я жалко залепетала: "Я... тут... в соседнем дворе... подружилась... Девочки... Они хотели... а я рассказала про принцессу... Они очень хорошие... Они все вернут..." Мама недоверчиво покачала головой и закрыла за мной дверь.
После двухчасовых поисков своих новых знакомых я наконец почувствовала, что а) продрогла до костей и б) вся в слезах. Нет, я плакала не от холода и не от того, что у меня больше нет брошки-принцессы.. Горькие слезы лились из глаз от острой боли осознания, что ты - всего лишь неуклюжая, доверчивая, глупая, желторотая и никому не интересная козявка, достоинства в которой, если и можно предположить, то лишь только после ее смерти. Вот если бы умереть прямо сейчас, наверное, то вероломные старшеклассницы тут же осознали бы всю низость своего поступка и стали бы просить прощения, рыдая над моим могильным холмиком, усыпанным бриллиантовыми слезами немецкой принцессы... Тщетно.
Униженная, но полная суицидального "оптимизма", я вернулась домой, чтобы испить до дна позорность ситуации, став объектом насмешек для своих домашних. Пытаясь отстоять право на самоуважение, я то дерзила родителям, заявляя, что став великой, завалю весь дом блестящими брошками, то плакала от обиды на остроумные замечания моих критиков: "Полно, ты уже великая! Глянь в зеркало! На твоих ушах лапши висит килограмм сто, не меньше... Только великие уши могут такое выдержать! Ха-ха-ха!.."
Что ж, эта брошка так и осталась самым блестящим предметом всей моей жизни: вместе с ее лучистыми камешками я утратила веру в то, что моя личность заслуживает благожелательности окружающих... Я стала зверски критична и беспощадна к своим мыслям, поступкам, внешности и способностям. Теперь, подходя к зеркалу, я отчетливо видела не "великую балерину будущего", а костлявую жердь с торчащими коленками, синяками под глазами и крысиным ртом, в котором вместо десятка выпавших молочных зубов торчало всего четыре новых (два сверху и столько же снизу)...
Потом много чего еще случилось в жизни, но я всегда твердо отвергала лестные отзывы в свой адрес, трактуя одобрительные комментарии или комплименты исключительно как дежурные ласки, предваряющие манипуляции материального надувательства или духовного изнасилования. С того памятного дня и до сей поры любые, самые искусные славословия я пропускаю мимо ушей, предпочитая самостоятельно оценивать то, что делаю, о чем думаю, что чувству, и то, как выгляжу. Кстати, привычку верить только себе (да еще, быть может, времени, проверка которым всегда все расставляет по местам), считаю весьма полезной, как минимум, для профилактики мании величия... Кто-то считает мою самокритичность гипертрофированной, но я точно знаю, что это не самое ужасное последствие эмоциональной травмы. Было бы намного хуже, если бы в ответ на вероломный поступок в моем подсознании обосновалась паранойяльная подозрительность по отношению к людям.
Право, искать пороки и несовершенства в самом себе намного естественней и продуктивней, чем изъяны в других. По крайней мере это нисколько не мешает наслаждаться жизнью, благодарно принимая все ее дары. Те же, кто пострадав от мошенничества, разодрал надвое душевную цельность, чтобы, оседлав химеру собственной исключительности, скакать в иллюзорном мареве имеемого права судить, изобличать и наказывать других, становятся глубоко несчастными людьми... Находясь в постоянной войне с миром, они постепенно сливаются в "толпу цвета хаки", напрочь лишенную любви, надежды и веры.
Человеческая душа может все. Неважно, какой она пришла в этот мир: ползяющей, витающей среди звезд или забившейся вглубь пяток, - ее судьба зависит исключительно от жизненного выбора. Хочешь чесать пятки? Пожалуйста! Не желаешь ползать по пластунски? Взлетай! И очень большая ошибка считать доверие расслабленным безволием! Ибо тот, кто выпестовал в своем сердце убежденность в объективности мира и отсутствии у него низменных намерений относительно себя, обладает огромной силой принимать жизнь во всех ее метаморфозах без жалоб и оправданий. Да, это изнурительная тренировка души, но только так она обретает дар подниматься над суетой. Пусть поначалу страшно, поднявшись ввысь, вдребезги разбиться, но преодолев этот страх, душа обретает силу и знание, получая наслаждение от эфирного полета над звездным сиянием абсолютной высоты.
То, что на нашем пути иногда встречаются любители морочить голову и жульничать, - это, право, гадко, но не более. Ну не оправдал какой-нибудь залетный мазурик твоего доверия - просто осознай и забудь. Настоящий кошмар для жертвы обмана - это когда ко всем последствиям малоприятной ситуации добавляется еще и паранойя недоверия. И не только потому, что в сухом остатке всего человечества, людей благородных, чистых и достойных доверия, подавляющее большинство. Но еще и от того, что грязные мысли непременно материализуются нечистотами реальности. Поэтому другого выхода у нас нет, как, единожды пострадав от предательства, продолжать простосердечно смотреть людям в глаза, чтобы смело выдохнуть: "Несмотря на негативный опыт, я всецело вам доверяю!" Ведь биться в конвульсиях подозрительности, синея от асфиксии предубеждений, просто глупо.
Непонятно, почему так широко распространено мнение о том, что доверчивые люди наивны, простодушны и... немного "с приветом", потому что все как раз наоборот. Доверие как продукт высокого ментального синтеза и душевной читстоты неизбежно развивает интуицию, поэтому искренние люди намного острее чувствут искусно завуалированную фальш, нежели прохиндеи или хитрецы. А самыми частыми жертвами плутовства становятся скудоумные граждане, во-первых, потому что им свойственно хотеть много, быстро и дешево (а лучше, - на халяву), во-вторых, потому что своими беспочвенными подозрениями и мнительностью они часто оскорбляют людей с чистыми помыслами, вынуждая последних ретироваться, особождая "свято место" жизненного пространства несчастного параноика профессиональным хитрецам и мистификаторам.
Что ж, у каждого своя карма. Хочешь доверять? Доверяй. Не хочешь? Обманывайся. Безусловно, каждый из нас (и доверчивые, и наиосторожные, и даже умники семи пядей во лбу) может пострадать от хитроумных козней жульничающих мазуриков. Не это - не главное. Главное - это адекватность вопросов, которые жертва плутовства задает себе после неприятной ситуации: "Что со мной не так? Почему красиво упакованное вранье я с такой легкостью принял за правду? Значит, это было мне необходимо?" Ответив на три этих простых вопроса, осознаешь, почему ты... сделал все, чтобы обмануться. Так, в случае аферы с блестящими камушками на красной шапочке глупой малолетки все было предопределено ее гордостью по поводу аксессуара, который ей посчастливилось заполучить. Поэтому, вторя знаменитой вороне с сыром, она с энтузиазмом купилась на лесть, что было очень кстати и помогло развить трезвую самоцоенку и независимость от чужих слов. Если брать в качестве примера алчных чудаков, чьи сбережения накрылись медным тазом шулеров МММ, то мотивацию их виктимности тоже легко понять: тот, кто мечтает без труда, на халяву обрести несметные богатства, ослепленный жадность, готов позволить кому угодно морочить себе голову, чтобы в конце концов признать, что бесплатных пирожных не бывает, а дармовым сыром разживаются исключительно из мышеловок. Как это ни странно звучит, но и у жертв обмана, и у шулеров есть общие черты, которые предопределяют судьбу их плачевного альянса. Во-первых, это вера в Поле чудес страны Дураков, в то, что можно обрести то, чего не бывает, то, что совершенно незаслуженно, что никак не вытекает из реальных обстоятельств, а во-вторых, - привычка оправдывать любые свои поступки, прибегая к самым дешевым и жалким доводам, включая и сакраментальное "в мире так много зла, что уже неважно, произойдет еще какая-нибудь мерзость или нет". Людям свойственно оценивать не столько свои поступки, сколько намерения. Вот почему "доверчивая" толстуха, мечтащая похудеть, ежедневно объедается обильными ужинами, зеленея от надежды на "волшебные" пилюли кальция глюконата, отрекламированные как сжигатель жира ушлым мошенником...
Короче, все мы знаем, куда приводят дороги, вымощенные благими намерениями. Тот, кто не хочет обманываться, принимает во внимание реальные действия или события. Все мармеладные грезы, смутные ощущения, розовощекие иллюзии и маниловские прожекты - повод не для бурной деятельности, а для холодной иронии. Вот именно с этой точки зрения отчетливей всего видна жизнь, в которой все не так просто, очевидно и достоверно, что ничего иного не остается, кроме как благодарить провидение за то, что, лишая дешевого шика блескучих брошек, оно награждает нас выстраданным даром верить в правду и доверяться истине."
(с) Светлана Миргородская. "Эфирный мир", зима 2012/2013
@темы: [заботливые гарпии], [биографические сноски], [мир внутри], [люди глазами птиц]
-
-
20.12.2012 в 01:27Про категоричность я уже сказала. Она действительно производит впечатление абсолютно уверенного в своем мнении человека.
Очень своеобразная подача мысли: подмена своим мнением общественного "все мы знаем", "право слово", "известно что" - не знаю, насколько это типно для гарпий в целом, но знаю, что себя я на этом отлавливаю слишком часто, чтобы не отсекать такого в других.
Своеобразный подбор слов, направленный на (или являющийся прямым следствием) объективизации пространства: адекватный, реальность, правда/истина и тому подобные.
При этом за образец адекватности выдается выстраданное свое мнение. Оба слова - ключевые и выкинуть их нельзя; в данном контексте "страдание" стоит понимать как "пережитый опыт".
Двойственное отношение к собственным постулатам: с одной стороны "судить и осуждать нельзя, ибо" - с другой стороны вполне себе осуждается не стыкующийся с этим принципом подход. Не знаю, как это сформулировать словами сейчас, но очень хорошо понимаю, откуда берутся такие двоемыслия и почему это вовсе не двоемыслие по сути.
Больше побудительного наклонения: "хочешь - делай, не хочешь -
сам дуракне ной". По-моему это предельная форма проявления сказанного Княжной про социальную стигматизацию, которая "всегда больно и всегда заслуженно, хотя сами ЗГ такими словами это не думают". Ну то есть я понимаю эту мысль как-то так.Навскидку - вот.
Буду рада услышать комментарии и мнения со стороны.
-
-
22.12.2012 в 03:58-
-
22.12.2015 в 10:20